Дальнейшая судьба судна Корчебникова

Любопытна дальнейшая история судна Корчебникова. Она не кончается на перевозке оставшихся камней, хотя уже и не имеет прямого отношения к самому монументу.
До осени 1772 года судно тихо покоилось в водах Кронверкской гавани. Как к ветерану, свершившему подвиг, к нему относились с уважением, однако использовать вновь не могли. Его размеры и конструкция были уникальными, оно предназначалось для одного определенного дела, которое и было исполнено, а нового не находилось.

Однако Адмиралтейств-коллегия не могла попросту забыть о нем. Оно находилось на балансе русского флота, его следовало использовать или уничтожить, списать. Канцелярия оставалась канцелярией. Не найдя чем занять прам, решили, ввиду позднего осеннего времени и отсутствия свободных людей, оставить его в Петербурге, а весной будущего года перевести в Кронштадт.
Судно было брошено на произвол судьбы. Зимой его засыпало доверху снегом, а когда весной осмотрели то оно оказалось сидящим на мели и к тому же полным воды.

В начале мая 1773 года прам привели в порядок и сняли с мели, но отправить его в Кронштадт не представлялось возможным – не было свободного судна для проводки, да и свободной команды: действующий флот сам испытывал потребность в людях. Адмиралтейство же в этом судне «никакой надобности не имеет» — записано в одном документе, оно готово передать его любому, кто оплатит издержки на его строительство. В ту пору на судне находился только один человек из бывших участников перевозки камня — шкипер Лангуев. Он был неразлучен с кораблем, но много ли мог сделать один человек?

Проходило лето 1773 года. Адмирал Мордвинов предложил использовать судно для укрепления батарей в Кронштадте, установить на нем орудия и разместить артиллерийскую прислугу, или, если это окажется по какой-либо причине невозможным, затопить «в пристойном на мелях месте». Одно время его хотели даже затопить в самой Кронверкской гавани и поставить на нем батарею, однако Кронштадт, где только что затопили несколько гнилых судов, был признан более подходящим местом. Там оставалось еще пять галиотов, которые ожидали своей печальной участи, и Мордвинов решил присоединить к ним судно Корчебникова. Он пишет об этом в Кронштадт «капитану над портом» Пущину и требует сообщения о месте будущего затопления. Пущин и его коллеги признали, что затопление лучше всего произвести не внутри гавани, а на внешнем рейде. Судно крупное, оно требует большой воды. Пущин напоминает Мордвинову о том, что для затопления понадобится триста кубических саженей камня, которого в Кронштадте очень мало. Он сообщает о нерентабельности этих работ, советует не спешить и постараться использовать судно для перевозки материалов, необходимых флоту.

Трудно сказать, убедили ли тогда Мордвинова эти доводы. Так или иначе, все лето судно простояло недвижным, и в октябре 1773 года последовало распоряжение вновь отложить затопление до будущей весны. Впоследствии решено было прам Корчебникова все же затопить и устроить на нем «магазейны» для более мелких судов.