Добыча камня

Антип Аникин и Семен Вишняков

Поначалу для участия в торге на эти работы в Контору строений явились в апреле 1768 года крестьяне Антип Федорович Аникин и Семен Григорьевич Вишняков, тот самый Вишняков, который вскоре прославил себя в истории создания монумента. Крестьяне согласились доставить нужное количество камня и
запросили по 100 рублей за кубическую сажень тесаного и но 50
рублей за нетесаный, или «дикий», как тогда говорили, камень.
Все потребное количество камня они обязались поставить Конторе
строений до мая 1769 года.

Андрей Гребнев и Антон Демшин

Когда первоначальные переговоры состоялись и все казалось
улаженным, явились новые претенденты на подряд. Это были крестьяне Каргопольского уезда Андрей Гребнев и Антон Демшин, которые предложили более низкие цены. Все они, включая Аникина
и Вишнякова, уже прежде поставляли камень для строящегося Екатерининского канала и для Исаакиевской церкви, сооружаемой по
проекту А. Ринальди. Они добросовестно исполнили свою работу и
получили отличную аттестацию. Контора строений решила согласиться на предложение Гребнева и Демшина и заключила с ними
окончательный договор. Были оговорены различные детали будущей работы — необходимое количество канатов и блоков, которые
должна была предоставить Контора строений, так же как инструмент, муку и другие припасы для рабочих.

За Гребнева и Демшина
«руку приложил» к документу Семен Вишняков — единственный
грамотный из всех. Главным в подряде считался Андрей Гребнев,
который и вел основные переговоры, уточнял детали будущей работы. В договоре было предусмотрено все, даже случайные помехи:
«а когда будучи во время перевозки того камня по воле божией
морскою погодою суда разобьет и камень потонет...», то в этом
году с Гребнева камень не сыскивать, а требовать его в будущем,
1769 году.

Таким образом, все формальности были исполнены, наняты рабочие для ломки камня и его перевозки, направлены артели в Выборгскую губернию, на острова, где уже прежде камень ими добывался, где были «расчищены места» и все привычно.

В это время еще точно не было известно, сколько необходимо тесаного и сколько дикого камня. Фальконе был занят моделью и самим пьедесталом, а расчеты фундамента и литейной мастерской были еще приблизительными. Контора строений, правда, обратилась через Ласкари к Фальконе, с просьбой точно указать необходимое количество камня, но тот ответил, что сделать это трудно и лучше привезти дикий камень, который уже здесь на месте можно будет обработать по необходимости, — «лучше подрядить оной без тески и приправки, ибо в разных местах разные штуки надобны». Бецкой, который неизменно показывал себя защитником интересов казны, а в сущности не упускал случая вмешаться в ход работы, предложил в литейной мастерской использовать плитняк, обходившийся намного дешевле. Впрочем, в данном случае он был прав, так как гранит действительно оказался бы чрезмерно дорогим материалом для устройства основания печи.

Контора строений торопила с доставкой камня, «дабы не было задержки». Работы на островах шли безостановочно. В тяжелых условиях, в непогоду, в жару и на ветру, с раннего рассвета и дотемна вручную вырубали камень, волокли его до воды, погружали на небольшие грузовые суда и доставляли в Петербург. По тем временам это был труд каторжный.
Глубокой осенью, 18 ноября 1768 года, камень был привезен, однако, по свидетельству Ласкари, его было мало, примерно наполовину меньше договоренного количества. Настал черед Гребневу держать ответ, объяснять, просить войти в положение и предоставить отсрочку для окончательного выполнения обязательств. Крестьяне прислали десять судов, полностью груженных камнем. Гребнев представил опись размеров камней — все они были точнейшим образом учтены.

А. Каганович