В 1720 году работы по сооружению Петропавловской колокольни подходили к концу

Летом 1720 года работы по сооружению Петропавловской колокольни подходили к концу. Золотили медные листы для обшивки шпиля, собор же продолжал строиться «исподволь».

21 августа Петр, его ближайшие сподвижники и Трезини поднялись на колокольню и там, казалось под облаками, слушали звон курантов. С тех пор не было, пожалуй, именитого гостя в Петербурге, которого не пригласили бы подняться туда. Дух захватывало не только от высоты, но и от чудесной панорамы теперь уже обжитых невских берегов.

Вечерами, после трудового дня, архитектор частенько выходил из своего дома на берег Малой Невы. Вдали четко вырисовывался силуэт Петропавловской крепости — детища Трезини. Наполовину были возведены теперь новые кирпичные стены фортеции, начато строительство собора, гордо, поднималась над Невой его колокольня. Она еще не была обшита металлическими листами, которым предстояло подчеркнуть ее безукоризненные пропорции, но они угадывались.

Среди построек города высокая колокольня была неожиданной. Она привлекала взгляд и давала ему отдых от однообразия равнинных просторов и низких домов. Ярусами поднималась она ввысь. Словно вырастая один из другого, они поддерживали деревянную конструкцию стремительного и, казалось, легкого шпиля, который архитектор предполагал завершить фигурой ангела с крестом, словно летящего над городом.

Начали строить колокольню вскоре после побед, одержанных под Полтавой и Выборгом, завершали ее в канун Ништадтского мира. Он был подписан 30 августа 1721 года.

В первые сентябрьские дни на всех площадях и улицах Петербурга с раннего утра и до поздней ночи объявляли о мире под звуки литавр и труб. Голштинский камер-юнкер Ф. В. Берхгольц — свидетель празднества — записал: «Литавры были покрыты белою тафтою, а трубачи и следовавшие за ними всадники имели белые шарфы или повязки и держал белое знамя с изображением двойной масличной ветви с лавровым венком наверху».

Праздничный маскарад начался на Троицкой площади перед старым зданием Сената и продолжался восемь дней. В программу маскарада входила поездка по заливу в Кронштадт. Под угрозой «штрафа» в сто рублей все должны были согласиться на это. А затем - в Петергоф. На празднествах в честь победы бывал и Трезини. Осенью 1723 года в одном из таких маскарадов он, одетый в свой национальный костюм швейцарца, следовал во время торжественного шествия в одиннадцатой паре с генерал-майором артиллерии Гинтером.

Несомненно, что места в этом шествии были регламентированны. Впереди шли члены царской семьи и крупные вельможи. Не случайно Трезини отводилось почетное место в первой паре второго десятка. Он был не только первым архитектором столицы, но и близким Петру человеком.

По книге И. Лисаевич «Первый архитектор Петербурга»

Другие записи с тегом Д. Трезини