Поиск по тегам: Петербургская архитектура в XVIII и XIX веках

Екатерина, воспитанная на строгой архитектуре Кваренги, не могла относиться к шуваловской затее иначе как с улыбкой и нашла нужным прибавить, что хотя в этот дом «владелец вложил весь свой вкус, но все же он отличался изрядной безвкусицей и был довольно плох,—только что богато устроен» (Там же). Однако современники Шувалова находили его палаццо одним из красивейших в Петербурге. Осенью 1753 года Шувалов и кабинет-секретарь императрицы барон Черкасов задумали отправить Кокоринова пенсионером за границу для завершения архитектурного образования, но эта поездка почему-то не состоялась (Московский архив Мин. юстиции, Дела архитектора кн. Ухтомского, вязка 1, д. 13).

По всей вероятности, Шувалов отсрочил поездку до окончательной отделки своего дома, которая затянулась до 1756 года, так как Екатерина II, говоря о нем в своих записках (1757), называет его только что отстроенным. Она рассказывает при этом, что внутри его несколько раз происходили переделки. Очевидно, после того как здание было спешно.закончено к осени 1754-го, Шувалов не раз еще заставлял Кокоринова менять первоначальное убранство и его затейливые крылья появились только между 1754—1756 годами).

В ноябре 1757 года Шувалов вошел в Сенат с представлением о необходимости открыть в Петербурге Академию художеств. «Мы здесь художеств почти не имеем,— говорит Шувалов в этой замечательной записке,— ибо нет ни одного национальнаго искуснаго художника притчина та что молодые обучающиеся люди приступают к сему учению не имев никакого начала как в иностранных языках так и в основании некоторых наук необходимых к художествам и тем теряя одно время только одной практикой делают то что видят. Многие на большом иждивении содержащийся здесь искусные художники нетокмо кого выучили но ни порядочнаго начала дали извиняясь сами на неспособность учащихся».

Шувалов рекомендовал взять из Московского университета молодых людей, более склонных к художествам, чем к наукам, и перевести их в новую академию. 10 ноября 1757 года Сенат издал указ: «...означенную академию художеств здесь всанктпетербурге учредить» (Копия-вариант с подлинной записки, представленной Сенату (Архив Имп. Академии художеств, 1/1757 г.). В начале 1758 года на Васильевском острове нанят был дом, в котором поместили первых учеников, привезенных из Москвы, и академия стала функционировать, несмотря на то что из выписанных иностранцев приехал пока один только скульптор Жилле. К началу лета было уже тридцать восемь учеников и состоялся первый экзамен, но лишь с прибытием других профессоров постепенно наладилась жизнь в новом учебном заведении. Кроме скульптора здесь было уже несколько живописцев: Лелоррен, Моро и де Вельи.

Жан Батист Мишель Валлен-Деламот (род. в 1729 году в Ангулеме, ум. там же 17 апреля 1800 года) был приглашен Шуваловым в качестве профессора академии летом 1759 года и с осени этого года уже вступил в число преподавателей (Архив Академии художеств, 166/1775 г., л. 1—2, Рукописная заметка Петрова в бумагах Н. П. Собко в Публичной библиотеке. Старинное правописание de La Mothe давно уже во Франции заменено слитным Delamotte, которого придерживаемся в дальнейшем и мы). Подписанный им проект Петербургской академии заинтересовал бывшего на выставке великого князя Владимира Александровича, который купил его у наследников знаменитого зодчего и подарил Академии художеств. Для тех, кто видел проект, не оставалось уже сомнения в том, что строителем академии был Деламот, и имя Кокоринова казалось пристегнутым сюда по какому-то недоразумению. Однако тщательное изучение всех документов по постройке этого загадочного здания, хранящихся в архиве академии, вполне подтверждает старинные предания, приписывающие Кокоринову крупную роль в постройке академии. И Левицкий был прав, когда на своем великолепном портрете изобразил его с планом академического здания.