Поиск по тегам: Петербургская архитектура в XVIII и XIX веках

Но что же осталось внутри Павловского дворца от Камерона и что принадлежит в нем Бренне? Выше мы имели случай высказаться, что с большим вероятием Камерону можно приписать архитектуру Греческого и Итальянского залов. Несомненно, что и здесь прошлась сверху рука Бренны, и, например, разбивка плафона Итальянского зала и такие его детали, как орлы у основания свода, могли быть внесены Бренной. В Греческом зале очень похожи на него детали потолка, и особенно орлы. (Эти орлы, и именно такого натуралистического, не стилизованного типа, встречаются у Бренны везде, являясь одним из его любимых декоративных приемов. Они разбросаны в Павловском, в Гатчине, в Михайловском замке и в Каменноостровском дворце. У Камерона встречаются однажды также орлы — в одной из комнат Екатерины II в Царском Селе, но как раз эти камероновские орлы показывают все различие декоративных приемов обоих мастеров: у Камерона они условны и стилизованы, у Бренны натуралистичны).

Как мы видели уже выше, Бренна не был единоличным создателем загадочного дворца Павла I, и есть основания думать, что император, затеяв свое гигантское сооружение, не решался вначале поручить его человеку, еще недавно бывшему всего только декоративным живописцем. Покойный Н. К. Шильдер, не указывая, к сожалению, источника, прямо говорит, что «дворец строился по проекту В. И. Баженова и окончательно выполнен с некоторыми изменениями первоначального проекта архитектором Бренна».

После кончины своего державного покровителя Бренна пробыл в Петербурге меньше года и в январе 1802 года подал прошение об отставке, принятое Александром I. Покидая Россию, он очень горячо хлопочет о своем любимом ученике и помощнике Росси, и ему удается исходатайствовать последнему двухгодичную командировку для совместного с ним заграничного путешествия.
(Московский отд. Общ. архива Мин. двора, оп. 433, д. 57, л. 8; оп. 68, д. 57, л. 1.)