П. П. Свиньин. Каменный театр - Часть 2

В старом театре было три яруса лож, ныне же их пять (по 24 в каждом), не считая 6 бенуаров, устроенных в передней части басемента, и трех верхних галерей для райка. Верхняя часть представляет совершенную ротонду, разделенную 34 пиластрами и шестью колоннами, за коими расположен амфитеатр, могущий вместить более 200 персон. Императорская ложа устроена с небольшою выступкою, против самой сцены.

Она разделена четырью кариатидами, моделированными скульптором Дему-там-Малиновским, на три отделения и великолепно убрана голубым бархатом с золотом. Кресла и стулья, числом 360, расположены в партере на некоторой покатости. Во время маскерадов с небольшим в час, поверху их наводится пол наравне со сценою и делает тогда огромнейшую залу, могущую поместить свободно, вместе с фойером, до 12 000 человек.

www.ilovepetersburg.ru

Сцена, в случае нужды, для больших опер и балетов, может увеличиться до 12 сажен в длину и вместить 24 кулисы, кои от оркестра имеют между собою шесть сажен расстояния и оканчиваются постепенно четырью с половиною. Комнат вокруг сцены достаточно для гардероба и туалета всей труппы.

Восемь выходов облегчают приезд в театр, и сверх того, если б случился пожар в какой-нибудь части театра, то семь железных дверей, находящихся в коридоре, могут совершенно отделить ее от прочих и не допустить распространение огня. На случай сего же несчастия устроено водохранилище наверху театра с пятью трубами, при коем во время представления всегда бодрствует нарочная стража.

Внутренность театра, с величайшим вкусом расписанная альфреско известным художником Скоти (особенно ложи второго этап), освещается опускаемою сверху люстрою о 240 лампах, а торжественные дни еще, кроме того, свечами, кои зажигаются в бронзовых подсвечниках, по зри при каждой ложе.

Мы имели случаи видеть почти все лучшие театры Европы, и без всякого прстрастия, можем сказать, что внутренность Петербургского театра красотою уступает из иностранных разве одному Ковенгарденскому в Лондоне; она пленяет глаза, особливо с первого взгляда, легкостию сводов и смелостию выдавшихся галерей. Сие же самое беспристрастие заставляет вас заметить некоторые недостатки его и неудобства, из коих иные извинительны для г. архитектора тем, что он принужден был ограничиться старыми стенами, оставшимися or пожара, а другие оправдываются незнанием его русского климата: сие-то последнее причиною, что в зимнее время в театре бывает довольно холодно и дует сквозной ветр, несмотря на то, что дирекция уже употребила против сего все нужные средства: на сцене сделан потолок, коего сначала не было, все выходы прикрыты двойными дверями и проч. Но сверх того, г-на Модюи можно упрекнуть подражанием старой французской архитектуре театров, давно уже в Европе отвергнутой, именно — употреблением выпуклости вперед при начале дуги, называемой подковою (fer de cheval), ибо ложи, заключающиеся в сем пространстве, тесны, и из них весьма худо видно на сцену. Другое неудобство — это эхо в партерах, отражающееся, вероятно, от круглого свода - оно зрителям мешает слышать речи актеров, а сих последних заставляет говорить очень громко, с напряжением груди. Впрочем, главные достоинства театра видеть и слышать отовсюду хорошо — соединены, может быть, только в одном славном Сен-Карловском театре и достижение их остается глубокою тайною, при всех усилиях отличных архитекторов: например, в Дрюлиленском театре, хотя употреблены в ложах резонансы наподобие фортепианным, но, за всем тем, театр сей не может похвалиться особенным удобством для слуха.