П. П. Свиньин. Петергоф - Часть 1

«Описать Петергоф,— сказал английский путешественник Кар, — может одно перо, обмакнутое в море радуг и огней». Выражение более пиитическое, нежели точное; но кто видел Петергоф во время празднества тезоименитства государыни императрицы Марии Феодоровны, кто видел все красоты его освещенными тысячами огней и дышал радостию вместе с тысячными толпами народа, тот в состоянии неоднократно повторить слова Кара, как верную истину; тот действительно согласится, что для совершенного описания Петергофа нужно иметь перо бессмертного певца Фелицы и Водопада, или перо красноречивейшего прозаика нашего времени, историографа Российской Империи. Но мы должны назвать наше описание слабым изображением красот Петергофа.

Дорога от столицы к сей прекрасной мызе, на пространстве 25 верст, может сама по себе послужить достойным предметом для пера нового Томсона или для кисти нового Рюздаля. Будучи усеяна прелестными и великолепными загородными домами петербургских жителей, украшенной со всех сторон огромными и разнообразными садами, или пространными лугами, или водопадами, иногда представляя взорам вдали синеющееся море, она весьма много занимает даже и того, кто ею неоднократно наслаждался; но для путешественника, в первый раз с нею ознакомившегося, она невольно сократит пространство пути, хотя бы он ехал весьма медленно и в беспокойном экипаже: ибо может доставить ему богатый запас свежих и приятнейших ощущений. Кроме того, одна мысль: что сии сады, сии луга и водопады устроены на месте бесплодных и непереходимых болот, уже придает им некоторый вид очаровательности.
Петергоф, от самых первых дней своего существования, был сельским убежищем, или местом отдохновения наших монархов. По сей причине все в нем ознаменовано простотою царского величия, все в нем дышит тою приманчивою роскошью, которая необходима для успокоения венчанной главы от дум и забот царственных. Вот история сего достопримечательного места.