Лефорт, Франц Яковлевич

ЛЕФОРТ, Франц Яковлевич несмотря на иностранное имя и происхождение, принадлежит России [Лефорты переселились в Женеву из Пиемонта, где фамилия их занимала место между древнейшими.]. Он родился 1 Октября 1654 года в городе Женеве, где дед его, Иван, служил Бургомистром, а отец, Яков, женатый на дочери Бургомистра Лекция, был Членом великого Совета. Врожденная склонность к военному ремеслу заставила его с юных лет искать славы и опасностей: сначала вступил он волонтером во Французскую службу и с Швейцарским полком участвовал в военных действиях 1672 и 1673 г. против Голландцев; потом поединок, который он имел во Франции, заставил его перейти под знамена славного Вильгельма Оранского; но оказанное им мужество и полученные раны в разных битвах награждены только одною благодарностию!

Лефорт решился искать счастия на Севере: приглашенный в нашу службу Полковником Верстиным, который имел поручение от Царя Алексея Михайловича отыскивать офицеров, искусных в ратном деле, он отправился на корабле в Архангельск и прибыл в этот город, когда юный Феодор наследовал своему родителю (в 1676 году). Там нашел он в Воеводе, Боярине Князе Иване Андреевиче Хованском, человека надменного, грубого, придерживавшегося старых обычаев, питавшего непреодолимую ненависть к иностранцам, закоснелого в расколе, самовластительного. Тщетно Лефорт ссылался на Полковника Верстина и желал получить вид для проезда в Москву: Воевода сделал ему решительный отказ и объявил, что если он будет докучать или жаловаться, то познакомится с Сибирью.

Столь неудачно Лефорт гонялся за счастием, которое доселе на каждом шагу изменяло ему; но он не терял надежды, с терпением переносил постигшие его неприятности и в продолжение семимесячного ареста в Архангельске выучился совершенно нашему языку, чувствуя, что без него не принесет пользы ни себе, ни России. Между тем узнал он от одного иноземца, что в Москве живет Швейцарец Балуа и пользуется любовию Бояр. Лефорт описал ему горестное свое положение, просил покровительства и денежного пособия и на этот раз не обманулся в своем ожидании: добрый Балуа не только исходатайствовал Лефорту позволение приехать в Москву, но и доставил ему возможность совершить это путешествие. Тогда Архангельским Воеводою был сын старого Хованского, Князь Петр Иванович. В Москве Лефорт познакомился с Секретарем Датского Посольства Горном, который представил его Государю.

В 1677 г. объявлена война Турции: войска наши под предводительством Боярина Князя Григорья Григорьевича Ромодановского двинулись к Чигирину, осажденному Ибрагим Пашою. Лефорт, принятый в нашу службу Капитаном, с жалованьем по 120 рублей в год, увеличенным до 300 рублей в военное время, находился в этом походе; явил опыты искусства своего в ратном деле и личной храбрости в Бужинской битве, на которой сын Хана Крымского, восемь Мурз и десять тысяч Татар пали под ударами наших воинов.

Паша старался удержать переправу через Днепр; но также потерпел поражение, обращен в бегство, покинув лагерь и даже орудия победителям. Ратные подвиги Лефорта остались без всякой награды. Английский Посланник Гебдон предложил ему отправиться вместе в Лондон, обнадеживая, что там лучше отдадут справедливость его достоинствам. Лефорт согласился; но, к счастию, Гебдон откладывал отъезд свой из Москвы; между тем замешалась любовь, и пылкий юноша, гонявшийся доселе за славою, невольно надел на себя оковы, женился на дочери Полковника Суэ, родом Француза.

В 1678 году Турецко-Татарское войско снова осадило Чигирин; Лефорт, оставя молодую жену, полетел на поле брани. Здесь в разных битвах обратил он на себя отличным мужеством внимание Ромодановского; но и в этот раз оказанная им неустрашимость не принесла ему никакой пользы, вероятно по причине завоевания Чигирина неприятелем, возбудившего неудовольствие Царя. Лефорт поселился в Киеве и поступил в гарнизон тамошний, которым тогда начальствовал Генерал Гордон, родственник жены его. В исходе 1681 года скончался отец Лефорта; последний испросил позволение отлучиться в Швейцарию для получения наследства: несколько месяцев провел он в кругу своих родственников и, несмотря на убеждения их остаться в Женеве, простился навсегда с ними и с родимым краем.

Пребывание Лефорта вне России продолжалось около года: он возвратился в Москву в Октябре 1682 года, когда бразды Правления, по кончине Царя Феодора Алексеевича, находились в руках честолюбивой Царевны Софии и любимца её, Князя Голицына, а Иоанн, слабый умом и здоровьем, и десятилетний Петр именовались Царями. В это время полномочный Посланник Датского Двора Горн, приехавший во второй раз в Россию, имел 19 Октября приемную аудиенцию у Царей, в Троицкой Сергиевой Лавре, и Лефорт по приказанию Голицына встретил и провожал своего старого знакомого, которому служил переводчиком.

В тот день Петр в первый раз увидел Лефорта и удивился искусству, с каким он объяснялся на Русском языке. Тесная дружба соединяла его с Менезиусом, воспитателем Петра [см. биографию Менезиуса]: он поручил Лефорту обучать Государя Голландскому языку. Тогда Лефорт был уже Подполковником (1683 г.), в свободное время от учения рассказывал Петру о своих походах, о войске иностранных Держав и, по примеру их, присоветовал ему набрать роту из дворян (1685 г.), которых одел в Немецкие мундиры и учил правильному строю. В этой роте, наименованной Потешною и из которой составились впоследствии славные полки: Преображенский и Семеновский, Петр в списке рядовых исправлял должность барабанщика.

Барабанщики были очень важны для войскового строя того времени. В России использование барабанов известно задолго до Петра Великого, первое упоминание об использовании войсковых барабанов датируется 1552 г. при осаде Казани. Барабанщики отбивали ритм, помогали держать строй, укрепляли дух сражающихся.
В настоящее время барабанщиками обычно называют музыкантов, специализирующихся на ударной установке, некоторые, как например Шоу барабанщиков «Drums-Show», владея виртуозной техникой исполнения, выступают как самостоятельное шоу на концертах и презентациях.

Вскоре вспыхнул мятеж Стрельцов, предводимых Шакловитым. Душою заговора, устремленного против Петра, была София, Петр удалился в Троицкую Лавру, сопутствуемый Лефортом, и виновные не остались без должного наказания: Царевна заключена в монастырь, Голицын сослан сначала в город Яренск (Вологодской губернии), потом в Пустозерский острог и в Пинегу (Архангельской губернии); Шакловитый казнен.

С того времени началось Самодержавие Петра, которому Иоанн уступил Правление [Царь Иоанн Алексеевич скончался 27 Января 1696 года.]. Монарху было тогда семнадцать лет. Нарышкины, соединенные с ним родством, имели на него сильное влияние, пользовались любовию и удалили от Высочайшего Двора опасного для них Сановника Князя Бориса Алексеевича Голицына (который был Дядькою во дни младенчества Петра), под предлогом, будто он действовал заодно с любимцем Софии; но ссылка его недолго продолжалась, и Голицын занял по-прежнему первое место между Царедворцами. Меншиков не имел ещё никакого значения, хотя и находился при Государе (с 1686 г.), быв до того слугою Лефорта. Последний не вмешивался ни в какие Придворные интриги и употреблял привязанность к нему Петра на полезные советы и для благотворения.

Отысканный в селе Измайлове старый ботик дал мысль Петру заняться устройством флота: он поручил Лефорту соорудить несколько военных судов, и вскоре явились два фрегата и три яхты, на которых Государь забавлялся плаванием в сопровождении своего любимца. Лефорт обучал войска, вместе с Генералом Гордоном, преподавал Петру правила Навигации и занялся приглашением в нашу службу морских офицеров, матросов и корабельных мастеров. Быстро возвышался он: Петр произвел его (1690 г.) в Генерал-Майоры и вскоре (1691 г.) в Генерал-Лейтенанты; в Генерал-Адмиралы (1692 г.) после пятнадцатилетней службы, на 38 году от рождения; выстроил ему в Москве великолепный дом между Немецкою и Преображенскою слободами; наименовал его Полковником выборного его имени полка (который расположился в смежной слободе с дворцом Лефортовским), Генералом выборных пехотных войск.

Государь доверял своему любимцу и дипломатические дела: он в том году производил переговоры с Послом Шаха Персидского и подписал с ним договор о дружбе и торговле между обоими Государствами. В 1693 и 1694 годах Лефорт сопровождал Петра в Архангельск, где совершил Он первое плавание по морю, которое продолжалось шесть дней, и претерпел в последнее путешествие на яхте к Соловецкому монастырю жестокий шторм.

Тогда Лефорт дал совет Петру учредить со временем порты: на Балтийском и Черном морях. В 1695 году объявлена война Турции: в Июне месяце Царь явился с войском у Азова. Первая осада не увечалась успехом: только две каланчи были взяты Русскими. Одною из них овладел приступом Лефорт с 700 солдат своего выборного полка. На возвратном походе он упал вместе с лошадью и сильно ушиб себе бок; чувствуемая им боль продолжалась до самой его кончины. Между тем строили флот в Воронеже; выписали, по совету Лефорта, Инженерных и Артиллерийских офицеров из Австрии и Голландии; война возобновилась, с лучшими средствами, в 1696 году, и Азов сдался 19 Июля победителям.

Лефорт участвовал в завоевании этой крепости, командуя морскими силами, и ему, подавшему мысль о заведении флота в России, приписал Петр всю славу, хотя распоряжал Сам всеми действиями, был главным виновником полученных успехов. 30 Сентября войско торжественно вступило в Москву: за Гвардейскими полками ехал Генерал-Адмирал в колеснице, представлявшей морскую раковину, которая блистала златом и лазурью и была украшена изображением Тритонов, Наяд и проч. — Её везли шесть серых лошадей, богато убранных. Лефорт сидел в ней в белом мундире, обложенном серебряными галунами, с жезлом в руке. Солдаты полка его, вооруженные копьями, окружали колесницу. За нею несли Адмиральский штандарт, впереди 3000 матросов, с знаменами и флагами. На триумфальных воротах в длинную жестяную трубу, при громе орудий, возгласили стихи в честь его мужества и побед. Петр шел перед Бомбардирскою ротою, в офицерском мундире, и, честя Генералов своих, доказывал подданным, сколько Он дорожил заслугами!

В тот день Лефорт был наименован Президентом Царских Советов и Наместником Великого Новогорода; награжден собольею шубою и, в Епифанском уезде, селом Богоявленским с деревнями, в Рязанском деревнею Красною; получил от 150 до 160 дворов крестьянских [Голиков полагает, что число крестьян, пожалованных Лефорту, не превышало 600, которые платили владельцу по полтине с души.]. Вскоре (1697 г.) Петр, юный ещё летами, но одаренный умом предприимчивым, дальновидным и твердою волею, изумил Бояр объявлением, что он отправляется в чужие края в свите великого Посольства, поручая правление Государством избранным Сановникам, а начальство над войсками Боярину Шеину.

Утверждают иные писатели, будто Лефорт дал этот совет Государю, другие приписывают самому Петру счастливую мысль познакомиться лично с Европою и перенесть в Россию полезные её учреждения. Великое Посольство составляли три особы, назначенные Царем: Лефорт, Боярин Головин и Думный Дьяк Возницын. Оно выехало из Москвы 9 Марта, на Ригу, где Генерал-Губернатор Лифляндский Граф Далберг, предуведомленный о скором прибытии Послов, отвел им тесную квартиру в предместии, не посетил их, под предлогом болезни, не позволил Царю осмотреть крепости, содержал его как бы под караулом, запретил впущать Русских в город, и, когда Петр, желая нанять корабль для своего путешествия, проезжал мимо крепостного вала, часовые угрожали ему ружьями и принудили удалиться.

Этот грубый прием поколебал дружеские сношения России с Швециею. Петр Великий произнес в 1697 году: «Шведы не позволяют мне осмотреть Рижской крепости; но я постараюсь осмотреть её и без их позволения». В 1710 году Рига увеличила число завоеванных им городов.

Обратимся к Лефорту. Здоровье его, изнуренное ранами и беспрерывными трудами, приметно ослабевало. Петр каждый день посещал Своего любимца и беседовал с ним о Своих предприятиях, о войне, которую намеревался Он объявить Шведам, о надеждах, что Россия в скором времени будет иметь порт на Балтийском море. В его доме принял Государь (20-го Января 1699 г.) Прусского Чрезвычайного Посланника, Фон Принца. В Феврале (22 числа) Петр, отправляясь в Воронеж, трогательно простился с Лефортом, как бы предчувствовал, что расстается с ним навсегда.

Из Воронежа каждый день были отправляемы курьеры в Москву, к любимцу Царскому: Лефорт успокаивал Монарха-Благодетеля, хотя болезнь его усиливалась и он приближался к вратам смерти: 1-го Марта гнилая горячка прекратила его страдания, на 45 году от рождения. Печальное известие, привезенное из Москвы, поколебало твердость великого Монарха: «Я лишился наилучшего друга, — произнес Он, заливаясь слезами, — и в такое время, когда наиболее нуждался в нем! На кого положусь теперь!»

— В тот же день Петр Великий поспешил в Москву, чтобы отдать последний долг верному подданному. Погребение совершилось 10-го числа: сначала шли три полка, офицеры в черных шарфах, с такими же бантами на алебардах; длинный черный креп развевался на знаменах; барабанщики и флейщики играли перед каждым полком печальный марш. За войском несли большое знамя с Государственным гербом, шествовал Царь в глубокой траурной одежде, в черном шарфе, с копьем в руке, обвитым крепом; за ним ехал оруженосец, державший Фельдмаршальский жезл, в сопровождении четырех трубачей, двух гобоистов и двух литаврщиков; были ведены две лошади Лефорта, богато убранные; позади их шел Генерал-Майор; несли штандарт с золотым изображением, на красном поле, герба Лефортова и, на черных бархатных подушках, вышитых серебром: шарф его, золотые шпоры, перчатки с золотою бахромою, шпагу, начальничий жезл, шишак и щит с гербом; вслед за тем вели лошадь под черным покрывалом, несен полевой штандарт, обвернутый черным крепом, шел латник в полном вооружении, с обнаженною саблею; два морские Капитана в черных шарфах несли Адмиральский флаг, перевязанный черным флером, за ними шли четыре Генерал-Майора и четыре Полковника в глубоком трауре; ученики морской и публичных школ с их начальниками, в черных платьях; три Реформатские и два Лютеранские священника; двадцать восемь Полковников, сменявшихся каждые четверть часа, несли гроб с телом покойного, обитый красным бархатом и украшенный золотыми галунами, бахромою и серебряными бляхами с изображением герба; за гробом шел родной племянник Генерал-Адмирала, Петр Лефорт, в длинном черном плаще, сопутствуемый Послами Цесарского, Датского и Бранденбургского Дворов; за ними следовали четыре пажа Лефорта, Генералы и 24 Бояр, по два в ряд; Резиденты и Комиссары Шведский, Датский и Бранденбургский; Российские морские и сухопутные офицеры, в черных плащах; вдова Генерал-Адмирала [Елена Францовна Лефорт получила пенсию по кончине своего мужа и пользовалась уважением Высочайшего Двора.], поддерживаемая двумя Генералами, в сопровождении 24 знатнейших дам, которых вели кавалеры, все в траурной одежде.

Адмиральские служители заключали шествие. Народ толпился по улицам. За порядком наблюдали четыре Церемониймейстера. Пастор Штумф произнес в Реформатской церкви надгробное слово; потом печальная церемония двинулась к месту погребения. Тогда порядок был нарушен, к досаде Государя (который, однако ж, не обнаружил оной), некоторыми Боярами: считая для себя унизительным идти позади Послов, они взяли шаг над ними и следовали за гробом. У самой могилы Петр пожелал ещё раз проститься со своим другом, велел снять крышу и бросился целовать Лефорта, орошая его своими слезами.

Гроб был опущен в кирпичный свод при громе из сорока орудий и беглом ружейном огне сопровождавших полков. В тот день дан был обед во дворце Лефорта для почетнейших особ: Бояре намеревались ускользнуть от угощения; но проницательный Монарх тотчас приметил отсутствие нескольких, приказал воротить их и произнес с гневом: «Вы не можете дождаться той минуты, когда, возвратясь в дома свои, возрадуетесь о смерти Адмиральской; боитесь, чтобы на этом печальном пиршестве ваша притворная, принужденная горесть не изменила вам в Моем присутствии. Неблагодарные! Вы торжествуете теперь, как бы одержали великую победу, и что составляет предмет вашего торжества? — слезы, которые Я проливаю о потере человека, близкого к Моему сердцу и верно служившего Мне!»

— Франц Яковлевич Лефорт, большого роста, стройный собою, привлекательной наружности, отличался возвышенными правилами, скромностию, бескорыстием, примерною добротою души, неустрашимостию на бранном поле, любовию к правде; бестрепетно говорил Царю, удерживал неоднократно сильный гнев, самые наказания, дорожа Его славою и страшась, чтобы они не помрачили знаменитых подвигов. Однажды Петр, выведенный из терпения его противоречием, обнажил кортик против Лефорта. Он обезоружил Его словами: «Рази: вот грудь моя, в которой бьется сердце, Тебе преданное!»

— Бояре ненавидели Лефорта: он старался мирить их с Царем, который должен был бороться с предрассудками старых Сановников и питал к ним нелюбовь. Петр Великий, возвратясь из чужих краев, учредил Андреевский орден и желал, чтобы любимец его был первым кавалером в России; но Лефорт отказался от лестной награды, чтобы не увеличить числа завистников. Все подарки, полученные им от иностранных Дворов во время путешествия, пожертвованы им в Казну на нужды Государственные; благодетельствуя щедрою рукою неимущим, он не оставил денег на свое погребение, которым занялся Царственный Друг его. — Долго Петр Великий оплакивал понесенную потерю и в 1704 году, уведомляя Графа Головина об одной победе, одержанной над неприятелем, писал к нему: что Он впервые ещё по смерти Лефорта был так весел.

— Место погребения друга Петра Великого, Лефорта, к сожалению, покрыто неизвестностию. Исчезла мраморная доска, на которой, между прочим, было начертано: «Остерегись, прохожий, не попирай ногами сего камня; он омочен слезами величайшего в свете Монарха… отступи». — Рано рука всеистребляющего времени сокрушила, к сожалению, этот драгоценный памятник; но одинакая участь постигнет всех: все исчезнет, сотрется с лица земли — одни только великие дела, которым не может вредить невежество и само время, сохранятся в памяти народов, и доколе будет существовать Россия, с именем Петра будет неразлучно имя Лефорта.