Особенности Михайловского замка

Главный недостаток Михайловского замка заключается в том, что он не представляет собою единой архитектурной идеи, отсутствие которой отразилось и в плане, крайне спутанном неясном и ненужно сложном.
«Дворец этот был крайне неудобен для всех тех, которым приходилось бывать в нем»,— говорит Коцебу, составивший по поручению Павла I описание замка, напечатанное уже после кончины императора: «Беспрестанно нужно было проходить либо по перистилю, либо по коридорам, в которых дул сквозной ветер, либо по двору». Он восторженно отзывается о внутреннем убранстве дворца, сверкавшем великолепием и поражавшем изысканностью вкуса, но все вместе на него производило впечатление какого-то сумбура.

«Пусть представят себе,— говорит он,— эту причудливую смесь предметов, которые, взятые в отдельности, отличаются большими красотами, но, сопоставленные таким образом, только поражают, но не нравятся. Архитектор Бренна, заведовавший всею постройкою, уверяет, что эти сопоставления были именно предписаны императором, будто бы даже сочинившим для них рисунки; но есть люди, которые в этом сомневаются». Мы скорее склонны этому от души поверить. Виною ли тому постоянное вмешательство императора в намерения зодчего или недостаток знаний у этого последнего, но все здание носит печать явного архитектурного дилетантизма.

Даже лучшая часть его, действительно прекрасный главный фасад, не лишена этого любительства. Очень характерны именно для Бренны наличник ворот и особенная обработка рустов, заостренных на своей поверхности,— совершенно так же, как обсечены камни на Румянцевском обелиске и на Никольских воротах крепости Бип. Прекрасная скульптура во фронтоне, изображающая «Историю, заносящую на скрижали славные деяния царствования», исполнена итальянцами, братьями Стаджи из паросского мрамора (Шильдер Н. К. Император Павел Первый, с. 447. Надпись на фризе: «Дому Твоему подобает святыня Господня в долготу дней»— объясняется тем, что весь мрамор дворца был взят с ринальдиевского Исаакневского собора).

Фасад противоположной стороны замка, обращенной к Летнему саду, кажется принадлежащим совершенно иному зданию. Он очень эффектен и живописен благодаря разнообразию своих планов, красивой гранитной лестнице, мраморной колоннаде, несущей террасу, и колоссальному щиту на аттике среднего уступа, украшенному кариатидами-атлантами и барельефами.

Огромный восьмиугольный двор носит все следы многократных внутренних переделок и перетасовок во время самой стройки дворца. Для различных помещений нужны были разных размеров окна в пределах одного и того же этажа, отчего получилась довольно пестрая, хотя и не лишенная своеобразной прелести, декорация. Отдельные детали стен здесь превосходны, несмотря на плохие, ремесленные статуи, поставленные в многочисленных нишах. Лучшая часть обработки всего двора — это прекрасные скульптурные арматуры, вставленные в стены. Что касается внутренней отделки дворца, то сохранившаяся часть декорации вполне подтверждает похвалы, воздаваемые в описании Коцебу изяществу дворцового убранства. Многое уничтожено, многое испорчено переделками и разными приспособлениями дворца, но все еще уцелели красивые залы и прелестные уголки. Из других дворцовых построек сохранились только очаровательные павильоны, выходящие на Инженерную улицу. Опять мы встречаемся здесь с тем же приемом балконов, поддерживаемых тосканскими колоннами, который мы видим в Павловске и во дворе Михайловского замка.

И. Грабарь