Отливка Медного всадника, первый этап

Отливка памятника, как и многое другое в истории его создания, полна ярких, а порой и драматических событий. Если в перевозке Гром-камня Фальконе не участвовал, то здесь, с самого начала работ, он становится их непосредственным организатором, главным действующим лицом. В истории литья, во многих ее перипетиях сказались и сложность характера скульптора, и его отношения с самыми разнообразными людьми, его талант, понимание искусства пластики. Отливка памятника позволяет нам познакомиться с одаренными русскими мастерами, искусными в своем деле, чей богатейший опыт привел к успешному завершению сложного комплекса работ, осуществить которые в Европе под силу было лишь единицам.

Все, естественно, зависело от качества отливки. Это хорошо понимал и сам Фальконе, и все, кто имел отношение к монументу. Дело осложнялось особенностью модели, ее невиданным дотоле динамизмом, необычностью контрапостов, требовавших уникального расчета. Необходимо было таким образом произвести отливку, чтобы центр тяжести монумента совпадал с его точками опоры, чтобы передняя часть всадника была облегченной, а круп коня, его задние ноги и хвост более массивными, способными придать всей группе необходимую устойчивость. В противном случае всадник мог упасть, «завалиться». В этой особенности композиции и заключались трудности для литейщика. История европейской монументальной пластики еще не знала такой композиции, и опыта в подобного рода литейных работах не было.

В монументах работы Бушардона, Сали отливка не представляла такой сложности, так как кони там опирались на четыре или три точки, причем тяжесть массы распределялась относительно равномерно.
Следует помнить также, что в России того времени отливка столь крупного монумента была явлением редким. Самым значительным был перевод в бронзу модели памятника Петру работы Растрелли, который производился литейщиком Мартелли, при участии сына скульптора, архитектора Варфоломея Растрелли.

Сам Фальконе, как известно, заключая контракт, не брал на себя отливку памятника, так как полагал, что эта работа требует специальных знаний, мастерства и опыта. Со скромностью, достойной всяческого уважения, Фальконе отказывался от руководства литьем, считая себя малокомпетентным в этой области. Вместе с тем Бецкой поначалу склонен был настаивать на том, чтобы именно Фальконе руководил отливкой. Вне всякого сомнения, в этом сыграло свою роль недружелюбное отношение к скульптору, которое в 1768 году уже стало в полной мере откровенным, стремление усугубить трудности, и без того в изобилии испытываемые Фальконе.

Именно в эту пору Бецкой настаивал на необходимости подражать статуе Марка Аврелия, против чего категорически восставал Фальконе. В письме к Екатерине от 11 мая 1768 года он, отвергая вмешательство Бецкого в суть образа монумента, указывает на возможную сферу его полезной деятельности: «Следовало прислать сюда наставление относительно различной толщины бронзы, тол-щины железных устоев для ног, устройства арматуры. Нельзя ли об этом справиться в Конторе строений. Опыт — великий настоящий учитель в подобных делах» Надежда скульптора на помощь Конторы строений в отливке монумента не оправдалась, Бецкой способен был лишь поучать и требовать, а это мало чему помогало.

А. Каганович