Первая отливка монумента

Когда первая отливка была произведена, Фальконе с радостью сообщил об этом Екатерине. Правда, не все удалось, однако главное было сделано. Приводим отрывок из этого письма, который передает все детали события:
«Успех отливки положителен в моей мастерской; но в городе, сколько языков, столько повествований, таков обычай, а вот истина.

Во 1-х, я сделал большую ошибку, употребив в дело работника, что привезен литейщиком; я застал его в одну ночь спящим, когда он был дежурным во время топки. Одни работники наблюдали за огнем и никто за ними не присматривал; думая хорошо сделать, они развели страшное пламя и верхняя часть формы сгорела; таким образом, вылившийся в этой части металл должен был оказаться уродливым.

Во 2-х, сила и тяжесть бронзы, надломив одну из сторон, открыла путь расплавленному металлу, который, вылившись, зажег несколько деревяшек и два кулька (их погасили немедленно); все разбежались, думая, что от этого несчастья все загорится.
Результат всего этого таков, что, быть может, еще не бывало лучшей отливки: все вытеснено как в воске; нет ни одного отверстия и, за исключением двух футов, вся отливка превосходна. Вот разъяснение этого недостатка двух футов. Голова всадника по плечи так не удалась, что я сломал эту уродливую часть бронзы. Верхняя половина головы лошади по горизонтальной линии в таком же положении. Но этот случай весьма неважен в 30 футовой отливке; его легко исправить, и я предпочитаю быть поставленным в необходимость отлить эту безделицу на месте, чем заделывать сотни две дыр в статуе, как это пришлось делать в Копенгагене и как почти всегда приходится делать в отливках, называемых удачными.
И так предваряю и уверяю ваше имп. вел., что я буду продолжать свою отливку с тем мужеством, которое необходимо было, чтобы предпринять ее. Но вот дело важное и о котором не умолчу перед Вами. ХаЙлов, артиллерийский литейщик, заведовал печью, этот храбрый человек, видя, что все бегут, все, даже самые работники, остался один, продолжал работу с опасностью жизни, заставлял течь бронзу из печи в форму до последней капля; вчера я обнял его у его генерала г. Мелиссино и просил его принять выражение моей чувствительности. Полагаю, что теперь излишне рекомендовать его Вашему вел.; но его храбрости мы обязаны удачею отливки».

А. Каганович