Поиск по тегам: Медный всадник

1773 год стал памятным для Фальконе в связи с еще одним событием — свиданием с Дидро. Нам уже известно, что Дидро сыграл огромную роль в жизни Фальконе, который, в свою очередь, высоко ценил выдающегося философа. Екатерина и прежде многократно, но безуспешно приглашала Дидро в Петербург. В ряду тех мер, которые были предприняты императрицей для утверждения своего авторитета на Западе, ему отводилась огромная роль.

К литейным работам решено было приступить немедля, как только определено было место будущего монумента. Из Конторы строений поступило указание начать строительство литейного дома. Этот документ датирован 16 апреля 1768 года, временем, когда еще не готова была модель монумента и неясными представлялись многие ее детали. На этом этапе создания памятника сооружение литейной мастерской было несколько преждевременным, так как трудно было загодя предусмотреть все особенности будущих литейных работ.

Пока шли приготовления к предстоящей отливке монумента, сложная дискуссия развернулась по поводу того, кто же все-таки будет отливать всадника.
По просьбе Фальконе весной и летом 1768 года начали переписку с заграницей в надежде найти там опытного литейного мастера. Писали во Францию, в Париж, писали к литейщику Гоору в Копенгаген (который согласился, но запросил за работу 400 тысяч ливров), писали русскому посланнику в Швецию, «Известно мне, - писал Бецкой в Стокгольм, - что в Стокгольме таковой (литейщик) имеется. Того для Ваше сиятельство покорнейше прошу об нем разведать, где он прежде и какое выливание чинил, и в том достаточное искусство имеет ли. Последнее же отливание о коем слышно что неудалось от посторонней или другой какой ошибки последовало и когда по усмотрению Вашему знающим он окажется, тогда с ним уговорится согласен ли будет сюда для отливки онаго монумента приехать и на каких кондициях обязываться станет меня уведомить...»